Морские странствия героя эней и одиссей. Открытия Древних времен: Ясон, Одиссей, Эней

Семилетнее странствие Энея
Когда Троя была окончательно разрушена, Эней удалился на гору Иду, взяв с собою престарелого своего отца, Апхиза, сына своего Аскания и изображения пенатов - покровителей Приамова града. Всю зиму Эней с помощью жалких остатков троянцев, собравшихся к нему, строил корабли у подошвы горы, со стороны ее к Антандру, а с наступлением весны пустился па них в море искать нового отечества себе и троянцам.

Пристали они к лежащему против Трои фракийскому берегу и хотели уже здесь остаться, построив себе город, по принуждены были покинуть это место вследствие одного несчастного предзнаменования, а именно: когда Эней, готовясь принести жертвы богам, покровителям нового города, хотел украсить алтари молодыми деревцами и пошел за ними в близлежащий лес, то увидел неслыханное, страшное чудо: с корней вытащенных им деревцев падали капли сгустившейся, черной крови. Приступая же к третьему деревцу, Эней услышал жалобный вопль, и выходящий из глубины земли голос сказал: - О, за что ты разрываешь мое тело на части, Эней? Оставь мертвых в покое, не пятнай кровью своих невинных рук и беги из этой страны, жестокой и корыстолюбивой! Я сын Приама, Полидор, убитый Полиместром. На самом этом месте пал я, пронзенный тучею копий: из них выросли деревья, которые ты видишь!

Пораженный страхом и ужасом, Эней поспешил обратно в город и рассказал о виденном чуде отцу своему и вождям народа. Все тотчас же решили покинуть эту беззаконную страну и поспешно отплыли из нее, предварительно успокоив священными жертвоприношениями душу Полидора.

Направили путь свой они к югу и прибыли вскоре к Делосу, священному острову Аполлона. Царь Аний, в то же время прорицатель и жрец Аполлона, был старый знакомый Анхиза и принял троянцев дружелюбно. Эней вопросил оракула о том, где им суждено будет основать себе город. Аполлон отвечал:
- Страна, которая была колыбелью ваших праотцев, примет вас снова к себе. Ищите вашу древнюю мать. Там воцарится дом Энея: дети его и дети детей его будут владычествовать над всеми странами.

По истолкованию Анхиза, страна эта была остров Крит, откуда некогда Тевкр переселился в троянскую землю. Полные радостной надежды, все пустились в путь к богатому, прекрасному острову, который, как носились слухи, Идоменей, старый враг их, покинул совсем.

Прибыв на Крит, они приступили к постройке города, назвав его Пергамом. Уже возвышались стены и башни юного города, возникали дома, молодые люди вступали в брак и обзаводились хозяйством, как вдруг смертоносная язва поразила народ, а тлетворное дыханье Сириуса спалило всю растительность.

При таком бедствии Эней, видя, что они ошиблись в истолковании слов оракула, хотел снова ехать к нему, но в ночь перед отъездом явились к Энею боги, покровители Трои, посланные самим Аполлоном, и возвестили ему, чтоб он оставил Крит и отправился на запад в страну Гесперию, или Италию, из которой вышли предки троянцев - Дардан и Ясий - и которая судьбою определена во владение их потомкам. Вследствие этого троянцы покинули Крит и, оставив немного людей в новом Пергаме, отплыли на запад.

В Ионийском море настигла их ужасная буря. После многих трудностей удалось им пристать к одному из Строфадских островов, на котором поселились гарпии после того, как их изгнали из царства Финея. На берегу, в высокой траве, паслись стада чудных быков и жирных коз - одни, без пастухов. Троянцы бросились на стада, убили несколько животных и стали готовить себе роскошный обед; но когда кумания были готовы, вдруг из соседних скал налетели гарпии, бросились с криком и шумом на яства, стали хватать их, разбрасывать, а остальное все испачкали грязью. Троянцы укрылись от них за деревья, под навес скалы и стали снова готовить себе еду, но гарпии и тут их заметили и налетели снова на них. Тогда троянцы, озлобившись, схватили щиты и мечи и стали рубить этих отвратительных пернатых, пока не прогнали их. Одна из гарпий, Делена, села на вершину скалы и зловеще воскликнула: - Вы убили наших быков, Эней, и заводите с нами битву? Хотите изгнать нас из нашей земли? Слушайте, что с вами будет за это. Вы достигнете Италии, как вам сказано, но прежде, чем построите себе город, там вас постигнет страшнейший голод, так что вы принуждены будете грызть столы за недостатком пищи! Сказав это, гарпия улетела в лес. Приведенные в уныние этим предсказаньем, Эней и троянцы прибегли с молитвою к богам, прося отвратить грозящее бедствие, и поспешно оставили негостеприимный остров.

Далее путь их лежал вдоль западного берега Греции, мимо царства ненавистного им Одиссея, до Эпира. Когда они здесь высадились, то с удивлением узнали, что в той земле над греками царствует Гелен, сын Приана, женатый на Андромахе, супруге Гектора. Эней пошел в ближайший город, ибо очень желал увидеться со своим старым другом. Не доходя до города, в роще встретил он Андромаху, совершавшую возлиянье богам в память дорогого ей Гектора. Пока они разговаривали, проливая слезы о своей несчастной участи, пришел Гелей из города и повел дорогого гостя к себе в город, который построил по образцу своей родной Трои.

Остальные троянцы, оставшиеся в пристани, были также приглашены в город и угощаемы в продолжение многих дней. Перед отъездом Гелен-прорицатсль предсказал Энею, какие еще предстоят опасности в пути, и затем отпустил троянцев, одарив их богатыми подарками.

Спустившись к югу, они, по совету прорицателя, пристали к восточному берегу Сицилии, близ огнедышащей Этны, минуя Сицилийский пролив и оставив его справа, ибо там грозили бедою Сцилла и Харибда. Когда троянцы стали на якорь, из близлежащего леса, выбежало вдруг какое-то существо, едва имеющее человеческое подобие, исхудавшее и в нищенском одеянии. О себе этот человек объявил, что он один из спутников Одиссея, был случайно забыт в этой стране и с тех пор, боясь страшных циклопов, постоянно скрывался в лесах.

Троянцы, забыв старую вражду, сжалились над несчастным и взяли его к себе. Но пока они слушали рассказ о страданиях чужеземца, вдруг на скале появился гигант Полифем со своим стадом.. Он был слеп и шел, ощупывая дорогу не палкою, но целою сосною. Дойдя до берега моря, он омыл свой выжженный глаз, стеная и скрежеща зубами от боли, потом вошел в воду - она не доходила ему даже по пояса.

Храня глубочайшую тишину, троянцы поспешно обрезали якорные канаты и пустились бежать. Слепой великан, услышав шум весел, бросился вслед за кораблями, по не мог догнать их и поднял страшный рев, на который сбежались нес1 циклопы с гор и из лесов. Страшным гневом заблистали глаза чудовищ, когда они увидели, что корабли избегли их рук.

Отсюда троянцы направились к югу, обогнули Сицилию и доплыли до западной оконечности острова, где поселился соотечественник их - Ацест. Принял он путников дружелюбно и удержал у себя довольно долго к величайшему горю Энея, умер его дорогой отец Анхиз.

СЮЖЕТНЫЕ ПЕРИПЕТИИ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. Книга первая, как и «Илиада», сразу вводит читателя в гущу событий: перед нами Эней, покинувший Трою, плывущий к северным берегам Италии. Но богиня Юнона, противница героя, повелевает Эолу, богу ветров, учинить бурю и «разметать» корабли «враждебного ей рода». «Повелитель бурь и туч дожденосных», Эол обрушивает неистовство стихий на флотилию Энея. С самой завязки поэмы Вергилий являет себя мастером изображения остродраматических сцен и ситуаций. В дальнейшем их будет в поэме немало.

…Меж тем ураганом ревущая буря

Яростно рвет паруса и валы до звезд воздымает.

Сломаны весла; корабль, повернувшись, волнам подставляет

Борт свой; несется вослед крутая гора водяная.

РАССКАЗ ЭНЕЯ. Содержание второй книги – рассказ Энея на пиру у Дидоны о своих странствиях. Перед нами обширная ретроспекция, экскурс в прошлое. Это – композиционный прием, заставляющий вспомнить Одиссея на пиру у царя Алкиноя. Как и Гомер, Вергилий восстанавливает предысторию, перенося читателя к событиям от падения Трои до появления Энея у Дидоны.

Боль несказанную вновь испытать велишь мне, царица!

Видел воочию я, как мощь Троянской державы -

Царства, достойного слез, – сокрушило коварство данайцев.

ГИБЕЛЬ ЛАОКООНА. Подходит к концу десятый год осады Трои. Но ее удается взять лишь благодаря хитрости. В лагерь троянцев перебегает грек Синон, который ложью усыпляет бдительность осажденных. Он излагает версию, согласно которой греки якобы намеревались принести его в жертву, но ему чудом удалось спастись. Греки же с помощью Афины выстроили огромного деревянного коня, которого поставили у стен Грои. Синон уверяет троянцев, что конь не представляет никакой опасности, а потому его можно ввести внутрь крепости. Между тем, в чреве коня спрятались вооруженные ахейские воины. Троянцы взламывают стену и ввозят в пределы города деревянного коня. Однако жрец Лаокоон предупреждает их:

Все вы безумцы! Верите вы, что быть без обмана могут данайцев дары?

Вдруг по глади морской, изгибая кольцами тело,

Две огромных змеи (и рассказывать страшно об этом)

К нам с Тенсдоса плывут и стремятся к берегу вместе:

Тела верхняя часть поднялась над зыбями, кровавый

Гребень торчит из воды, а хвост огромный влачится,

Влагу взрывая и весь извиваясь волнистым движеньем.

Стонет соленый простор; вот на берег выползли змеи,

Кровью полны и огнем глаза горящие гадов,

Лижет дрожащий язык свистящие, страшные пасти.

Мы, без кровинки в лице, разбежались. Змеи же прямо

К Лаокоону ползут и двоих сыновей его, прежде

В страшных объятьях сдавив, оплетают тонкие члены,

Бедную плоть терзают, язвят, разрывают зубами;

К ним отец на помощь спешит, копьем потрясая, -

Гады хватают его и огромными кольцами вяжут,

Дважды вкруг тела ему и дважды вкруг горла обвившись

И над его головой возвышаясь чешуйчатой шеей.

Тщится он разорвать узы живые руками,

Яд и черная кровь повязки жреца заливает,

Вопль, повергающий в дрожь, до звезд

подъемлет несчастный…

Трагическая гибель Лаокоона сделалась темой мирового искусства. Шедевром эллинистической скульптуры является «Группа Лаокоона», созданная тремя мастерами: Агссандром, Афинодором и Полидором. Она хранится в Ватиканском музее. Это произведение сыграло огромную роль в формировании классицизма в изобразительном искусстве; ее подробно анализирует выдающийся немецкий писатель и эстетик Г. Э. Лессинг в своем трактате «Лаокоон» (1766), одном из основополагающих документов мировой эстетической мысли. Сюжет Лаокоона использовал в своей картине великий испанский живописец Эль Греко.

Одна из самых пронзительных сцен второй книги – гибель Приама. Старец «облачает дряхлое тело в доспехи, надевает меч бесполезный». Пирр убивает Приама у алтаря, вонзив в него меч «по рукоятку». Захвачена в плен царица Кассандра. Мать Энея Венера является к сыну, сражающемуся на улицах Трои, со словами: «Бегством спасайся, мой сын, покинь сраженье! С тобою буду всегда и к отчим дверям приведу безопасно». С помощью богини Энею удается забрать своих близких, вырвав их из огня: старца отца Анхиза, супругу Креусу, дочь Приама и Гекубы, сына Аскания, прелестного ребенка. Посадив отца на плечи, Эней пробивается сквозь охваченный пожаром город к выходу, к Скейским воротам. В этот момент исчезает Креуса. Напрасно ищет ее Эней. Является призрак Креусы, который просит Энея не предаваться «скорби безумной». Все случилось по воле бессмертного владыки Олимпа. Энея же ждет в будущем «счастливый удел», и «царство», и «царского рода супруга».

Энею удается выйти из города: с ним остаются отец и сын. К герою присоединяются уцелевшие троянцы, которые вместе с Энеем скрываются на лесистой горе. Эней строит корабли и плывет со своими спутниками наудачу.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЭНЕЯ. Третья книга поэмы – это продолжение рассказа Энея, охватывающего шесть лет его скитаний. Рассказ выстроен в виде цепи колоритных эпизодов, напоминающих те, о которых поведал Одиссей царю Алкиною. Как и у Гомера, здесь у Вергилия присутствует элемент чудесного. Во время остановки во Фракии он слышит доносящийся из-под земли голос Полидора, убитого фракийским царем, захватившим его золото. Это заставляет Энея быстро от «преступной земли удалиться». Затем странники посещают Крит, но на острове свирепствует чума. На острове Строфада они встречают страшных гарпий. Остановившись на зимовку на мысе Акции (том самом, где Октавиан одержал свою памятную победу над Антонием), Эней и его спутники устраивают игры в честь Аполлона. Наконец они прибывают в Эпир, где прорицатель Гелен, один из сыновей Приама, ставший мужем Андромахи, вдовы Гектора, предсказывает герою поэмы, что он станет править Лациумом в Италии.

Бог только это тебе открывает устами моими.

В путь! И возвысь до небес великую Трою делами!

ЛЮБОВЬ ЭНЕЯ И ДИДОНЫ. В насыщенной множеством событий «Энеиде» есть эпизоды и сцены ключевые, хрестоматийные, которые буквально врезаются в память читателя. Такова история любви Энея и Дидоны, развертывающаяся в четвертой книге поэмы, одной из наиболее впечатляющих.

Вергилий по-новому, по сравнению с Гомером, пишет о любви: это страсть, которая томит, подчиняет себе человека. Дидона – жертва чувства, внушенного ей Купидоном.

Злая забота меж тем язвит царицу, и мучит

Рана, и тайный огонь, разливаясь по жилам, снедает.

Гость необычный вчера приплыл к нам в город нежданно!

Как он прекрасен лицом, как могуч и сердцем отважен!

Верю, и верю не зря, что от крови рожден он бессмертной.

Тех, кто низок душой, обличает трусость. Его же

Грозная участь гнала, и прошел он страшные битвы…

На этот раз две богини, Юнона и Венера, не соперничают друг с другом, объединяют усилия, чтобы обеспечить счастье двух людей. У каждой из них свои интересы. Юнона не хочет, чтобы Эней прибыл в Италию, а могущественный Рим сделался смертельной угрозой Карфагену. Венера же желает избавить сына от новых бедствий. Юнона предлагает соединить героев узами брака. Во время охоты Энея и Дидоны Юнона устраивает бурю, герои скрываются на ночь в пещере вдвоем и здесь происходит их соединение. Мало кто в античной литературе рисовал любовь, подобную гибельной страсти, с такой силой, как Вергилий:

Первой причиною бед и первым к гибели шагом

Был этот день. Забыв о молве, об имени добром,

Больше о тайной любви не хочет думать Дидона:

Браком зовет свой союз и словом вину прикрывает.

……………………………

Принят Дидоной он был и ложа ее удостоен;

Долгую зиму теперь они проводят в распутстве,

Царства свои позабыв в плену у страсти постыдной.

События неумолимо движутся к страшной развязке. Когда корабли Энея отплывают от африканских берегов, царица Дидона всходит на огромный погребальный костер и обнажает клинок, когда-то подаренный ей возлюбленным:

«Хоть неотмщенной умру – но умру желанною смертью,

С моря пускай на огонь глядит дарданец жестокий,

Пусть для него моя смерть зловещим знамением будет!»

Только лишь молвила так – и вдруг увидали служанки,

Как поникла она от удара смертельного, кровью

Руки пятная и меч. Полетел по высоким покоям

Вопль, и, беснуясь, молва понеслась по смятенному граду,

Полнится тотчас дворец причитаньями, стоном и плачем

Женщин, и вторит эфир пронзительным горестным криком.

ЛЮБОВЬ И ДОЛГ. В поэме Вергилия герой повинуется не просто воле Юпитера, но выполняет высший государственный долг. На первый взгляд, Вергилий историей Энея и Дидоны поэтизирует официальную августовскую политику. Эней, как идеальный римлянин, как гражданин, жертвует личным во имя высших государственных интересов. Но логика художественных образов и ситуаций говорит о другом. Дидона, чье чувство и сама жизнь безжалостно принесены в жертву высшим целям, вызывает сострадание читателя. И у него возникает один из «вечных вопросов», встающих перед людьми на протяжении их многовековой истории: разве человеческая жизнь, единственная и неповторимая, не является высшей ценностью? Разве, в конце концов, государство для человека, а не наоборот?! Так литература, столь удаленная от нас по времени, если не решает, то выдвигает проблемы неизменно актуальные! Героя же поэмы не оставит мучительная мысль о Дидоне. И позднее, увидев ее в подземном мире с раной в груди, он признается с сожалением: «Я не по воле своей покинул твой берег, царица!» Но Дидона, «твердая словно кремень», молчит, а затем исчезает. Ее молчание – весомее слов.

ЭНЕЙ В СИЦИЛИИ. После драматического накала четвертой книги атмосфера пятой – более спокойная. Оставивший Карфаген Эней с друзьями останавливается в Сицилии. Там он устраивает поминальные игры в память своего отца Анхиза, в первую годовщину его смерти. Поминальные игры были традицией у греков; в 23-й песне Илиады описываются такие же игры в честь Патрокла, друга Ахилла, павшего от руки Гектора. В честь же самого Гектора в Трое устраивается поминальный пир. Традиция эта была возрождена в Риме прежде всего усилиями Августа, стремившегося, с одной стороны, привить уважение к старине, с другой – побуждать молодежь к спортивным состязаниям. Вергилий рисует соревнования в гребле, беге, стрельбе, конном спорте. После этого на своих кораблях Эней достигает берегов Италии.

ЭНЕЙ В ЦАРСТВЕ МЕРТВЫХ. Значима и шестая книга поэмы. Около города Кумы, неподалеку от Везувия, на склоне горы – пещера, являющаяся входом в царство мертвых. Там Энея в храме Аполлона встречает пророчица Сивилла, «вещая дева», которую герой просит поведать о его будущей судьбе. «Ты, кто избавлен теперь от опасностей грозных на море! Больше опасностей ждет тебя на суше», – вещает Сивилла. Вместе с ней Эней, снабженный волшебной золотой ветвью, совершает нисхождение в загробный мир, описанный поэтом с большой обстоятельностью. Этот мотив уже присутствовал у Гомера (в 11-й песне «Одиссеи», где герой посещает царство мертвых, беседует с тенью матери, с боевыми друзьями – Агамемноном, Ахиллом); он получит развитие в дальнейшем, прежде всего в «Божественной комедии» Данте.

На пути Энея – различные чудовища. Харон перевозит его через реку Ахерон, он усыпляет пса Кербера. В Тартаре испытывают муки мифологические персонажи, грешники, бунтовщики, безбожники. Центральный эпизод – встреча с тенью отца Анхиза, праведника, находящегося в раю. Осчастливленный приходом сына, он произносит слова, щемящие своей подлинностью.

Значит, ты все же пришел? Одолела путь непосильный

Верность святая твоя? От тебя и не ждал я иного.

Наступление «золотого века».

Вот он, тот муж, о котором тебе возвещали так часто:

Август Цезарь, отцом божественным вскормленный, снова

Век вернет золотой на Латинские пашни.

Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,

Или обличья мужей повторить во мраморе лучше,

Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней

Вычислят иль назовут восходящие звезды, – не спорю.

Римлянин! Ты научись народами править державно -

В этом искусство твое! – налагать условия мира,

Милость покорным являть и смирять войною надменных!

сообразность распространяется, таким образом, и на режим империи , выдвижение рода Юлиев, правление Августа .

Миф об Энее для Августа был важен и как средство закрепления идеи божественного основания власти: поскольку матерью Энея была богиня (Афродита), а сын Энея носил имя Асканий или иначе Юл, то на основании сходства имен возникла возможность обожествления рода Юлиев, к которому относил себя император, носивший титул «Август» («божественный»). Значение имело и « восточное» расположение Трои: поскольку «прародина» находилась на востоке, дополнительное

обоснование получала экспансия римской империи в восточном направлении. Таким образом, мифологическая история Энея содержала важные и многообразные идеологические возможности, плодотворно использованные автором. Не случайно император так ценил поэму и, вопреки завещанию автора, потребовал ее сохранения и распространения.

В духе «августовых идеалов» развивался поэтом и образ главного героя : он воплощал в себе верность воинскому долгу ,

благочестие , отцелюбие и т. п. Однако в конечном счете главной в герое оказывалась способность идти навстречу «зову судьбы». Эней идет навстречу знакам судьбы даже когда они ему еще не вполне ясны (таково поведение Энея на протяжении первых пяти книг). Шестая книга в «Энеиде» выполняет роль ключевой и переломной : после встречи с отцом в подземном мире воля богов приобретает для героя более конкретные очертания и он «воспламеняется любовью к грядущей славе».

Энея как «человека судьбы» (В. Топоров) нередко сравнивают с Одиссеем . И тот и другой проходят «испытание морем», терпят гнев богов, в известной мере совпадают даже маршруты скитаний героев.

Однако отношение героев к судьбе различно. Одиссей борется с неблагоприятной судьбой, полагаясь прежде всего на свои силы, свою волю, свой ум. Его энергия и изобретательность способны вызвать удивление даже у богов. Что же касается Энея, то он стремится к «сотрудничеству» с судьбой, с богами, принимает возложенную ими на него миссию. Заметим, что и цели, стоящие перед героями, различны. Одиссей, отслуживший общегреческим интересам, стремится реализовать личную задачу: возвращение на родину и воссоединение с семьей. Эней же, теряя

родину и прежнюю семью (исчезновение Креусы, смерть отца), обретает горизонты сверхличной, исторической задачи.

В Энее подчеркивается сознательная готовность служить будущему, которое имеет в поэме оценочный характер как более совершенный, по отношению к прошлому, порядок вещей. С. Ошеров, один из переводчиков и интерпретаторов поэмы, замечал, что, в отличие от греческого мифологического и эпического сознания, которому была свойственна повышенная оценка прошлого, Вергилий ориентирован на координаты будущего, которое предстает у него возвеличенным

и опоэтизированным.

В составе двенадцати книг поэмы особенно выделяют четвертую и шестую . В них представлены значимые этапы на пути исканий героя. В четвертой книге происходит как бы остановка в пути , временное «отступничество» героя, которое в конечном счете им преодолевается . Однако достигается это ценой гибели

горячо любимой женщины, отчего в душе героя остается неизбывная боль, о чем свидетельствует эпизод встречи с Дидоной

в царстве мертвых. Художественная выразительность образа Дидоны такова, что на время даже заслоняет героя. Дидона вошла

в круг мировых женских образов, воплощающих героизм и жертвенность страсти . История любви Энея и Дидоны в истории куль-

туры приобрела известную самоценность. Для примера укажем на оперу Перселла «Дидона и Эней». Показательны также образцы лирики XX в. (А. Ахматова, И. Бродский), прилагаемые к материалам практического занятия. Оценка значимости четвертой книги в общем замысле поэмы не всегда однозначна. В материалы включена точка зрения на этот фрагмент поэмы С. Ошерова. Предполагается, что она может стать основанием возможной полемики.

В отличие от поэтической цельности четвертой книги шестая книга отличается дробностью и в то же время предельной концентрацией материала. Именно в этой книге образ будущего явлен с наибольшей силой, и будущее это включает прежде всего

образ Рима с его особой исторической миссией. Переводчик Вергилия С. Шервинский замечал: «Мы говорим об Энее как герое “Энеиды”, но это верно лишь отчасти. На самом деле в “Энеиде” неизменно присутствует другой герой, не искусственный, не заимствованный: этот герой – дух Рима. В центре поэмы – идея его бессмертия, основанного на божественном промысле...»

«Энеида» относится к числу тех произведений античной литературы, о которых особенно много спорили. При сравнении с гомеровскими поэмами подчеркивали «искусственность» вергилиевского эпоса, его тенденциозность, служение идеалам империи. Однако поэма Вергилия пережила века. Благозвучность стиха поэмы, ее психологизм , поэтический лаконизм, динамика , сам образ главного героя , уникальный по способности объединить в себе личное и сверхличное, обеспечили поэме долгую жизнь в культуре.

ПРИМЕРНЫЙ ПЛАН ЗАНЯТИЯ

I. Мифологическая основа поэмы. Идеологическое значение мифа об Энее для эпохи императора Августа.

П. Синтез мифа к истории в поэме. События и лица римской истории и способы их введения в текст поэмы.

III. Морские странствия героя. Эней и Одиссей. IV. Четвертая книга поэмы. Эней и Дидона.

V. Шестая книга поэмы, ее роль в развитии истории героя. VI. Италийский период деятельности героя. Эней как человек

VII. Вергилий и Гомер. Своеобразие эпоса Вергилия.

ЛИТЕРАТУРА

Обязательная

1. Гаспаров М. Вергилий – поэт будущего // Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1979.

2. Ошеров С. А. История,судьбаичеловекв«Энеиде»Вергилия // Античность и современность. М., 1972. С. 317–329.

3. Топоров В. Эней – человек судьбы. М., 1993.

4. Шервинский С. Вергилий и его произведения // Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971.

Дополнительная

1. Тахо-Годи А. А. Хтоническиемотивыв«Энеиде»Вергилия как один из принципов стиля // Вопросы классической филологии. М., 1971. № 3–4.

2. Цымбурский В. Л. Анхиз в Троаде и в «Энеиде» // Античная культура и современная наука. М., 1985. С. 142.

МАТЕРИАЛЫ К ЗАНЯТИЮ

Задание 1.

«Энеида». Книги IV и VI (фрагменты)

Прочтите следующие фрагменты и ответьте на поставленные вопросы:

1) Насколько различно отношение героев к предстоящей разлуке?

2) Как приведенный диалог характеризует индивидуальность героев и намечает дальнейший ход событий?

3) Какую роль в VI кн. «Энеиды» играют Сивилла и золотая ветвь?

4) Какой образ времени и пространства создаст Вергилий с целью воплощения идеи метемпсихоза?

5) Как устами Анхиза определяется историческая миссия римского народа?

6) Какую роль «путешествие в Аид» играет в общей истории героя?

Речь внезапно прервал и скрылся от смертного взора, Быстро исчезнув из глаз, растворившись в воздухе легком. Бога увидев, Эней онемел, охвачен смятеньем,

280 Волосы вздыбил испуг, и голос в горле пресекся, Жаждет скорее бежать, покинуть милые земли, Грозным веленьем богов и упреками их потрясенный. Горе, что делать? И как посмеет к царице безумной

Он обратиться теперь? С чего начнет свои речи?

285 Мечется быстрая мысль, то туда, то сюда устремляясь, Выхода ищет в одном и к другому бросается тотчас. Лучшим ему наконец показалось такое решенье:

Он Мнесфея призвал и Сергеста с храбрым Клоантом, Флот велел снарядить и спутников на берег тайно

290 Всех собрать и оружье снести, – но причин перемены Не открывать никому; а он, покуда Дидона Верит ему и не ждет, что любовь такая прервется,

Выберет время и сам попробует к ней подступиться, Мягче речь повести и все уладить. И тевкры

295 С радостью бросились вмиг выполнять приказанья Энея. <…>

Если тебе я была хоть немного мила, – то опомнись, Я умоляю тебя, и над домом гибнущим сжалься.

320 Из-за тебя номадов царям, ливийским народам, Даже тирийцам моим ненавистна стала я; ты же Стыд во мне угасил и мою, что до звезд возносилась, Славу сгубил. На кого обреченную смерти покинешь,

Гость мой? Лишь так назову того, кто звался супругом!

325 Что мне медлить и ждать, пока эти стены разрушит Брат мой Пигмалион или пленницей Ярба я стану? Если бы я от тебя хоть зачать ребенка успела,

Прежде чем скроешься ты! Если б рядом со мною в чертогах Маленький бегал Эней и тебя он мог мне напомнить, –

330 То соблазненной себе и покинутой я б не казалась».

Молвила так. А он, Юпитера воле послушен, Взор опустил и в душе подавить заботу старался.

Кратко он ей отвечал: «Все, что ты смогла перечислить, Все заслуги твои отрицать я не стану, царица.

Помнить буду всегда Элиссу, пока не покинет Тела душа и пока о себе самом не забыл я.

Кратко о деле скажу: ты не думай, что я вероломно, Тайно хотел убежать; и на брачный факел священный Не притязал никогда, и в союз с тобой не вступал я.

340 Если бы мне разрешила судьба повелителем жизни Собственной быть и труды избирать по собственной воле, – Я бы их Трое родной, где покоятся близких останки, Прежде всего посвятил, и дворец Приама стоял бы, И для сограждан моих побежденных Пергам я воздвиг бы.

345 Но лишь в Италию нас Аполлон посылает Гринийский, Только в Италию плыть велит Ликийский оракул:

Там и любовь, и отечество там! Если вид Карфагена Радует взор твой и мил финикиянке город ливийский, – Как не позволить и нам в Авзонийском краю поселиться?

350 За морем царство искать и тевкры право имеют! Каждый раз, когда ночь окутает сумраком влажным Землю и светочи звезд загорятся, – старца Анхиза Тень тревожная мне предстает в сновиденьях с укором.

Юла обида меня гнетет: Гесперийского царства

355 Я лишаю его и судьбой обещанных пашен. Ныне и вестник богов, самим Юпитером послан,

С ветром проворным слетев, – тобой и мною клянусь я! – Мне повеленье принес. Средь бела дня я увидел Бога, и голос его своими слышал ушами.

360 Так перестань же себя и меня причитаньями мучить. Я не по воле своей плыву в Италию».

Молвил он так. А она на Энея молча глядела, Взглядом враждебным его с головы до ног измеряя, И наконец, не стерпев, ему ответила в гневе:

365 «Нет, не богини ты сын, и род твой не от Дардана, Кручи Кавказа тебя, вероломный, на свет породили,

В чащах Гирканских ты был тигрицей вскормлен свирепой!

Что же, смолчать мне сейчас, ожидая большей обиды? Разве от слез моих он застонал? Или взоры потупил?

370 Разве меня пожалел? Разве, тронут любовью, заплакал? Есть ли жестокость страшней? Ужель царица Юнона, Сын Сатурна ужель равнодушно смотрят на это?

Верить нельзя никому! Безумная, с ним разделила Царство я, подобрав занесенного на берег бурей,

375 Флот вернула ему и друзей, от смерти спасенных.

Горе! С гневом нет сил совладать! Так, значит, Ликийский Гонит оракул тебя, и Феб, и, Юпитером послан, Вестник богов повеленья принес жестокие с неба?

Право, забота о вас не дает и всевышним покоя!

380 Что ж, я тебя не держу и согласна со всем, что сказал ты! Мчись, уплывай, убегай, ищи в Италии царства!

Верю: найдешь ты конец средь диких скал, если только Благочестивых богов не свергнута власть, – и Дидоны

Имя не раз назовешь. А я преследовать буду 385 С факелом черным тебя; когда же тело с душою

Хладная смерть разлучит, – с тобою тень моя будет, К манам моим молва долетит о каре Энея!» Тут прервала свою речь, обессилев внезапно, царица,

Бросилась прочь, от света спеша укрыться, покинув

390 В страхе Энея, хоть ей он о многом сказать собирался. Но подхватили ее поникшее тело служанки, В дальний чертог отнесли, уложили на мягкое ложе.

Благочестивый Эней, подавляя в сердце желанье Боль успокоить ее и унять утешеньем тревогу,

395 Горько стонал от любви, колебавшей слабую душу; Все же, веленьям богов повинуясь, флот озирал он. Тевкры спешат между тем корабли высокие сдвинуть С берега, – и на волнах закачались смоленые днища. Из лесу весла несут, от листвы не очистивши бревна:

400 Плыть не терпится всем.

Рады тому, что придет лишь по смерти срок искупленья. 570 Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной

Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестер созывает. Только потом, скрежеща, на скрипучих шипах распахнутся Створы священных ворот. Посмотри, – ты видишь обличье

575 Той, что на страже стоит и порог изнутри охраняет? Гидра огромная там, пятьдесят разинувши пастей, Первый чертог сторожит. В глубину уходит настолько

Тартара темный провал, что вдвое до дна его дальше, Чем от земли до небес, до высот эфирных Олимпа.

580 Там рожденных Землей титанов древнее племя Корчится в муках на дне, низвергнуто молнией в бездну. Видела там я и двух сыновей Алоэя огромных, Что посягнули взломать руками небесные своды,

Тщась громовержца изгнать и лишить высокого царства.

585 Видела, как Салмоней несет жестокую кару, – Тот, кто громам подражал и Юпитера молниям жгучим.

Ездил торжественно он на четверке коней, потрясая Факелом ярким, у всех на глазах по столице Элиды,

Требовал, чтобы народ ему поклонялся, как богу.

590 То, что нельзя повторить, – грозу и грома раскаты, – Грохотом меди хотел и стуком копыт он подделать, Но всемогущий Отец из туч густых огневую

Бросил в безумца стрелу – не дымящий факел сосновый, –

И с колесницы низверг, и спалил его в пламенном вихре.

595 Видеть мне было дано и Земли всеродящей питомца Тития: телом своим распластанным занял он девять Югеров; коршун ему терзает бессмертную печень

Клювом-крючком и в утробе, для мук исцеляемой снова, Роется, пищи ища, и гнездится под грудью высокой,

600 И ни на миг не дает отрастающей плоти покоя. Надо ль лапифов назвать, Иксиона и Пирифоя? Камень черный висит над тенями и держится еле, Будто вот-вот упадет. Золотые ложа, как в праздник,

Застланы пышно, и пир приготовлен с роскошью царской,

605 Яства у самого рта, – но из фурий страшнейшая тут же То за столом возлежит, не давая к еде прикоснуться, То встает и, громко крича, поднимает свой факел.

Те, кто при жизни враждой родных преследовал братьев, Кто ударил отца, или был бесчестен с клиентом, Или, богатства нажив, для себя лишь берег их и близким Не уделял ничего (здесь таких бессчетные толпы)...

<… > Долгий окончив рассказ, престарелая Фебова жрица

630 В путь поспешим: уж стены видны, что в циклоповых горнах Кованы; вижу я там под высоким сводом ворота:

Нам возле них оставить дары велят наставленья». Молвила так – и они, шагая рядом во мраке,

Быстро прошли оставшийся путь и приблизились к стенам.

632 Там за порогом Эней окропляет свежей водою Тело себе и к дверям прибивает ветвь золотую.

Сделав это и долг пред богиней умерших исполнив, В радостный край вступили они, где взору отрадна

Зелень счастливых дубрав, где приют блаженный таится.

640 Здесь над полями высок эфир, и светом багряным Солнце сияет свое, и свои загораются звезды.

Тело себе упражняют одни в травянистых палестрах И, состязаясь, борьбу на песке золотом затевают, В танце бьют круговом стопой о землю другие,

645 Песни поют, и фракийский пророк в одеянии длинном Мерным движениям их семизвучными вторит ладами, Пальцами бьет по струнам или плектром из кости слоновой. Здесь и старинный род потомков Тевкра прекрасных, Славных героев сонм, рожденных в лучшие годы:

650 Ил, Ассарак и Дардан, основатель Трои могучей.

Храбрый дивится Эней: вот копья воткнуты в землю, Вот колесницы мужей стоят пустые, и кони Вольно пасутся в полях. Если кто при жизни оружье

И колесницы любил, если кто с особым пристрастьем

655 Резвых коней разводил, – получает все то же за гробом. Вправо ли взглянет Эней или влево, – герои пируют, Сидя на свежей траве, и поют, ликуя, пеаны В рощах, откуда бежит под сенью лавров душистых,

Вверх на землю стремясь, Эридана поток многоводный.

660 Здесь мужам, что погибли от ран в боях за отчизну, Или жрецам, что всегда чистоту хранили при жизни, Тем из пророков, кто рек только то, что Феба достойно, Тем, кто украсил жизнь, создав искусства для смертных, Кто средь живых о себе по заслугам память оставил, –

665 Всем здесь венчают чело белоснежной повязкой священной, Тени вокруг собрались, и Сивилла к ним обратилась С речью такой, – но прежде других к Мусею, который Был всех выше в толпе, на героя снизу взиравшей:

«Ты, величайший певец, и вы, блаженные души,

670 Нам укажите, прошу, где Анхиза найти? Ради встречи С ним пришли мы сюда, переплыли реки Эреба».

Ей в немногих словах Мусей на это ответил:

«Нет обиталищ у нас постоянных: по рощам тенистым Мы живем; у ручьев, где свежей трава луговая, –

675 Наши дома; но, если влечет вас желание сердца, Надо хребет перейти. Вас пологим путем поведу я». Так он сказал и пошел впереди и с горы показал им Даль зеленых равнин. И они спустились с вершины. Старец Анхиз между тем озирал с усердьем ревнивым

680 Души, которым еще предстоит из долины зеленой, Где до поры пребывают они, подняться на землю.

Сонмы потомков своих созерцал он и внуков грядущих, Чтобы узнать их судьбу, и удел, и нравы, и силу, Но лишь увидел, что сын к нему по лугу стремится,

685 Руки порывисто он протянул навстречу Энею, Слезы из глаз полились и слова из уст излетели:

«Значит, ты все же пришел? Одолела путь непосильный Верность святая твоя? От тебя и не ждал я иного.

Снова дано мне смотреть на тебя, и слушать, и молвить

690 Слово в ответ? Я на это всегда уповал неизменно, День считая за днем, – и надежды мне не солгали.

Сколько прошел ты морей, по каким ты землям скитался,

Сколько опасностей знал, – и вот ты снова со мною! Как за тебя я боялся, мой сын, когда в Ливии был ты!»

695 Сын отвечал: «Ты сам, твой печальный образ, отец мой, Часто являлся ко мне, призывая в эти пределы.

Флот мой стоит в Тирренских волнах. Протяни же мне руку,

Руку, родитель, мне дай, не беги от сыновних объятий!» Молвил – и слезы ему обильно лицо оросили.

700 Трижды пытался отца удержать он, сжимая в объятьях, – Трижды из сомкнутых рук бесплотная тень ускользала, Словно дыханье, легка, сновиденьям крылатым подобна.

Тут увидел Эней в глубине долины сокрытый Остров лесной, где кусты разрослись и шумели вершины:

705 Медленно Лета текла перед мирной обителью этой, Там без числа витали кругом племена и народы. Так порой на лугах в безмятежную летнюю пору

Пчелы с цветка на цветок летают и вьются вкруг белых Лилий, и поле вокруг оглашается громким гуденьем.

710 Видит все это Эней – и объемлет ужас героя; Что за река там течет – в неведенье он вопрошает, – Что за люди над ней такой теснятся толпою.

Молвит родитель в ответ: «Собрались здесь души, которым Вновь суждено вселиться в тела, и с влагой летейской

715 Пьют забвенье они в уносящем заботы потоке. Эти души тебе показать и назвать поименно

Жажду давно уже я, чтобы наших ты видел потомков, Радуясь вместе со мной обретенью земли Италийской». «Мыслимо ль это, отец, чтоб отсюда души стремились

720 Снова подняться на свет и облечься тягостной плотью? Злая, видно, тоска влечет несчастных на землю!» «Что ж, и об этом скажу, без ответа тебя не оставлю, – Начал родитель Анхиз и все рассказал по порядку. – Землю, небесную твердь и просторы водной равнины,

725 Лунный блистающий шар, и Титана светоч, и звезды – Все питает душа, и дух, по членам разлитый,

Эней - герой греческой и римской мифологии, легендарный основатель Римского государства. На рубеже VI-V веков до н.э. греческие сказания об Энее проникли на Апеннинский полуостров, где соединились с местными легендами. Окончательную форму сказание об Энее приобрело в поэме "Энеида", написанной во второй половине I века до н.э. великим древнеримским поэтом Вергилием Матерью Энея была богиня любви Афродита (в римском варианте - Венера), аотцом - троянец Анхис, потомок фригийского царя Дардана, сына самого Зевса. До пяти лет Энея воспитывали нимфы, а затем отослали в Трою к отцу. Став взрослым, Эней принял участие в Троянской войне. Гомер в "Илиаде" называет Энея в числе славнейших троянских героев Когда победившие греки ворвались в Трою, Эней решил сражаться до последнего вздоха, но ему явились боги и приказали покинуть обреченный город, чтобы отправиться на поиски новой родины, где ему суждено стать основателем великого государства.

Эней подчинился воле богов и бежал из пылающей Трои, взяв с собой жену Креусу, малолетнего сына Аскания и унося на спине старого отца. Эней, благополучно миновав вражеские отряды, выбрался за городскую стену, но тут увидел, что с ним нет Креусы. Эней спрятал старика и мальчика в овраге, а сам вернулся в Трою. Но напрасно звал он жену, бегая по улицам, полным вражеских воинов, тщетно искал Креусу возле сгоревшего родного дома. Креусы уже не было в живых. Внезапно перед Энеем явилась ее тень и сказала пророческие слова: ...тебе не дано увезти отсюда Креусу. (...) Быть тебе долго в изгнанье, браздить морей водные шири. Идо Гесперии ты достигнешь земли. (...)

Счастье тебе и царство, и царского рода супруга Там уготованы... (Перевод В. Брюсова)

Заливаясь слезами, Эней попытался удержать тень Креусы, но она выскользнула из его рук и растаяла в воздухе. Вернувшись к оврагу, где оставались Анхис и Асканий, Эней с удивлением обнаружил там, кроме них, немало других троянцев, мужчин и женщин, которым также удалось бежать из города. Все они решили отправиться вместе с Энеем на поиски новой родины.

Троянцы дружно взялись за постройку двадцати кораблей. Вскоре, в последний раз взглянув на лежащую в развалинах Трою, они отчалили от родных берегов и пустились в неведомый путь. Старый Анхис посоветовал Энею ввериться воле судьбы и плыть туда, куда несет корабль попутный ветер. Через некоторое время корабли Энея приплыли во Фракию. Троянцы сошли на берег, уверенные, что здесь им суждено поселиться. Эней заложил город и назвал его своим именем - Энеада. Желая принести жертву богам, он отправился на ближайший холм, чтобы наломать зеленых веток для украшения алтаря. Но едва он начал обламывать кустарник, как на изломах ветвей показались капли крови. Эней испугался, но продолжал свою работу. Тогда из глубины холма послышался голос: "О, Эней! Не тревожь меня в моей могиле!" Эней спросил, трепеща: "Кто ты?" И голос ответил: "Я - царевич Полидор, сын троянского царя Приама. Отец отослал меня во Фракию, чтобы уберечь от опасностей войны, но здешний царь польстился на золото, которое я привез с собой, и злодейски меня убил". Эней вернулся к своим спутникам и рассказал им о том, что видел и слышал.

Троянцы единодушно решили покинуть берег, где было совершено злодейское убийство, и искать другое место для поселения. Они торжественно почтили память Полидора, совершив положенные обряды, подняли паруса и снова отправились в плаванье.

На этот раз корабли троянцев остановились возле острова Делос, где находился оракул Аполлона.

Эней обратился с молитвой к богу, потом спросил: "О, мудрый Аполлон! Куда нам плыть? Где обретем мы приют?" Взнактого, что бог его услышал, зашелестели листвой лавры в священной роще, дрогнули стены храма, из-под земли донесся грозный гул. Троянцы пали ниц, и таинственный голос изрек: .. .та, что впервые от племени предков Вас породила земля, - изобилием радостным та же Примет вернувшихся вас. Троянцы возблагодарили Аполлона, ноонинезнали, где искатьземлю предков. Старый Анхис сказал: "Послушайте меня, благородные троянцы! Слышал я от своего деда, что наши далекие предки в те незапамятные времена, когда на месте Трои еще была пустынная долина, прибыли туда с острова Крит. Направим же на Крит наши корабли!" Исполненные надежды троянцы пустились в путь и через три дня высадились на Крите. Казалось, они достигли цели своих странствий. Остров был красив, земля его плодородна. Троянцы построили город, распахали поля и засеяли их зерном, Эней составил законы.

Но неожиданно наступила засуха, а потом началась чума. Иссохли едва взошедшие посевы, люди стали умирать от страшной болезни. Эней был в отчаянье. Он хотел вернуться на Делос и молить Аполлона об избавлении от бедствия, но тут во сне ему явились пенаты - боги его домашнего очага - и сказали: "Вы неверно поняли слова оракула. Твоя прародина, благородный Эней, не остров Крит, а Италийская земля, которую иначе называют Гес-перией. Там родился твой далекий предок - сын Зевса Дардан". Столь ясное указание обрадовало Энея, и троянцы снова отправились в путь. Но вот море стало неспокойно, а вскоре и вовсе разбушевалась буря. Трое суток носило корабли Энея по морю, а затем прибило к берегам Строфадских островов, на которых обитали чудовищные гарпии - хищные птицы с женскими головами. Эней и его спутники сошли на берег, развели огонь и приготовили себе пищу. Но не успели они приняться за еду, как тучей налетели гарпии и сожрали все без остатка.

Затем одна из гарпий уселась на выступ скалы и зловеще прокричала: "Когда вы доберетесь до благословенной Италии, то там вас постигнет такой голод, что вы изгрызете столы, на которых лежала пища". Взмахнув крыльями, гарпия улетела, а у троянцев от ужаса кровь застыла в жилах. Пораженные мрачным пророчеством, они подняли паруса и поспешили покинуть Строфадские острова. Эней направил свои корабли к побережью Эпира, где жил мудрый прорицатель Гелен, и спросил у него: "Правда ли, что нам грозит небывалый голод?" Гелен ответил: "Этого боги мне не открыли. Но ведомо мне, что после многих испытаний ты достигнешь Италийской земли и обретешь там родину, счастье и славу".

Долго странствовали троянцы по морю, пережили много приключений, преодолели много опасностей Однажды они попали в жестокую бурю и были вынуждены остановиться для починки кораблей на берегу Ливии, неподалеку от города Карфагена. В Карфагене правила прекрасная царица Дидона. Она была вдовой, но продолжала хранить верность умершему супругу. Эней и его спутники предстали перед царицей. И тут мать Энея, Венера, окружила его ярким сиянием и наделила такой блистающей красотой, что Дидона, раз взглянув на него, уже не могла отвести глаз Дидона пригласила троянцев в свой дворец, устроила для них роскошный пир и попросила Энея рассказать о его приключениях. Пока Эней вел свой рассказ, егосын, маленький Асканий, сидел на коленях у Дидоны ВрукахуАскания откуда-то взялась золотая стрела, и он, играя, уколол царицу против самого сердца Это была стрела Амура, которую Венера незаметно подсунула ребенку - и Дидона полюбила Энея Полгода провел Эней в Карфагене, наслаждаясь любовью прекрасной царицы Дидона предложила ему стать ее мужем и царем Карфагена Но тут боги прислали к Энею своего вестника, Меркурия. Меркурий сказал: "Увы, Эней1 Ты позабыл свое назначение. Но если ты готов отказаться от собственной славы, то подумай о своем сыне Асканий Ему в наследство должен ты оставить итальянские земли, его потомкам суждено стать царями великого государства!" Эней приносит жертвы в святилище пенатов Фрагмент рельефа Алтаря мира в Риме Эней устыдился и начал собираться в дорогу Троянцы стали готовить корабли к отплытию Дидона, увидев эти приготовления, поняла, что Эней скоро ее покинет, и стала его умолять.

Если хоть что заслужила я доброе, что-нибудь было Мило тебе во мне, надо мной и гибнущим домом Сжалься, когда для просьб есть место еще, передумай" Но Эней ответил- Никогда тех услуг, что исчислить Вречитымногомоглаб,отрицатья,царица,небуду () Кончи меня и себя своими упреками мучить1 Не своей волей плыву я в Италию Дидона узнала, что продолжить путь Энею повелевают боги
Царица просила его повременить хоть немного, чтобы она могла свыкнуться с мыслью разлуке, и мягкосердечный Эней уже готов был уступить, но боги укрепили его дух: как ветер не может сокрушить могучий дуб, так слезы Дидоны не смогли поколебать решимости Энея, и он продолжил сборы. Все вокруг царицы оделось мраком. Когда она приносила жертву богам, священное вино показалось ей кровью, ночью Дидоне слышались крики филина, напоминающие похоронную песню, а во сне явился ей покойный муж и позвал к себе. Наконец настал день разлуки Едва рассвело, троянцы отплыли от Карфагена Дидонапоняла, чтоотнынежизньбудетдлянеелишьстраданьем, ирешила умереть. Она повелела сложить на берегу моря высокий погребальный костер, украсила его цветами и свежей зеленью, взошла, на него - и пронзила себя мечом. Эней увидел со своего корабля отблеск огня и черный дым, поднявшийся к небу... Через несколько дней пути троянцы остановились там, где в море впадает река Тибр, и решили отдохнуть на берегу. Они расположились под высоким дубом и стали ужинать овощами и пшеничными лепешками Чтобы есть было удобнее, троянцы положили овощи на лепешки, асъев овощи, закусили самими лепешками Маленький Асканий воскликнул. "Смотрите! Мы съели столы, на которых лежала пища!" И всем стало ясно, что исполнилось пророчество и что троянцы наконец достигли Италии, которая станет их новой родиной Италийскими землями правил сын бога лесов Фавна, царь по имени Латин. У него была дочь Лавиния, просватанная за Турна, вождя соседнего племени ру-тулов. Однажды Латин совершал жертвоприношение богам под высоким лавром. Лавиния стояла рядом с жертвенным огнем. И вдруг пламя охватило девушку, но не причинило ей никакого вреда, а на голове у Лавинии засверкала корона.

Ночью Латину явился во сне его отец Фавн и повелел выдать Лавинию замуж за чужестранца, который вскоре прибудет на Италийскую землю. Этим чужестранцем оказался Эней. Латин выдал за него дочь, и Эней стал управлять Италией вместе с Латином. Но прежний жених Лавинии, Турн, желая вернуть невесту, начал с Энеем войну, по своим масштабам не уступавшую троянской. Если историю поиска Энеем Италии сравнивают с "Одиссеей", то описание его войны с Турном называют "римской Илиадой". В конце концов Эней убил на поединке Турна, но и сам пропал без вести. По одной версии он утонул в реке, подругой - был взят богами на небо. Наследником Энея стал его сын Асканий (в Италии он получил латинское имя Юл). Асканий основал город Альба-Лонга, ставший столицей Италии. Потомки Энея правили там на протяжении многих веков, пока преемником Альба-Лонги не стал город Рим.

СЕМИЛЕТНЕЕ СТРАНСТВИЕ ЭНЕЯ
Когда Троя была окончательно разрушена, Эней удалился на гору Иду, взяв с собою престарелого своего отца, Апхиза, сына своего Аскания и изображения пенатов – покровителей Приамова града. Всю зиму Эней с помощью жалких остатков троянцев, собравшихся к нему, строил корабли у подошвы горы, со стороны ее к Антандру, а с наступлением весны пустился на них в море искать нового отечества себе и троянцам.

Пристали они к лежащему против Трои фракийскому берегу и хотели уже здесь остаться, построив себе город, по принуждены были покинуть это место вследствие одного несчастного предзнаменования, а именно: когда Эней, готовясь принести жертвы богам, покровителям нового города, хотел украсить алтари молодыми деревцами и пошел за ними в близлежащий лес, то увидел неслыханное, страшное чудо: с корней вытащенных им деревцев падали капли сгустившейся, черной крови. Приступая же к третьему деревцу, Эней услышал жалобный вопль, и выходящий из глубины земли голос сказал: – О, за что ты разрываешь мое тело на части, Эней? Оставь мертвых в покое, не пятнай кровью своих невинных рук и беги из этой страны, жестокой и корыстолюбивой! Я сын Приама, Полидор, убитый Полиместром. На самом этом месте пал я, пронзенный тучею копий: из них выросли деревья, которые ты видишь!

Пораженный страхом и ужасом, Эней поспешил обратно в город и рассказал о виденном чуде отцу своему и вождям народа. Все тотчас же решили покинуть эту беззаконную страну и поспешно отплыли из нее, предварительно успокоив священными жертвоприношениями душу Полидора.

Направили путь свой они к югу и прибыли вскоре к Делосу, священному острову Аполлона. Царь Аний, в то же время прорицатель и жрец Аполлона, был старый знакомый Анхиза и принял троянцев дружелюбно. Эней вопросил оракула о том, где им суждено будет основать себе город. Аполлон отвечал:
- Страна, которая была колыбелью ваших праотцев, примет вас снова к себе. Ищите вашу древнюю мать. Там воцарится дом Энея: дети его и дети детей его будут владычествовать над всеми странами.

По истолкованию Анхиза, страна эта была остров Крит, откуда некогда Тевкр переселился в троянскую землю. Полные радостной надежды, все пустились в путь к богатому, прекрасному острову, который, как носились слухи, Идоменей, старый враг их, покинул совсем.

Прибыв на Крит, они приступили к постройке города, назвав его Пергамом. Уже возвышались стены и башни юного города, возникали дома, молодые люди вступали в брак и обзаводились хозяйством, как вдруг смертоносная язва поразила народ, а тлетворное дыханье Сириуса спалило всю растительность.

При таком бедствии Эней, видя, что они ошиблись в истолковании слов оракула, хотел снова ехать к нему, но в ночь перед отъездом явились к Энею боги, покровители Трои, посланные самим Аполлоном, и возвестили ему, чтоб он оставил Крит и отправился на запад в страну Гесперию, или Италию, из которой вышли предки троянцев – Дардан и Ясий – и которая судьбою определена во владение их потомкам. Вследствие этого троянцы покинули Крит и, оставив немного людей в новом Пергаме, отплыли на запад.

В Ионийском море настигла их ужасная буря. После многих трудностей удалось им пристать к одному из Строфадских островов, на котором поселились гарпии после того, как их изгнали из царства Финея. На берегу, в высокой траве, паслись стада чудных быков и жирных коз – одни, без пастухов. Троянцы бросились на стада, убили несколько животных и стали готовить себе роскошный обед; но когда кумания были готовы, вдруг из соседних скал налетели гарпии, бросились с криком и шумом на яства, стали хватать их, разбрасывать, а остальное все испачкали грязью. Троянцы укрылись от них за деревья, под навес скалы и стали снова готовить себе еду, но гарпии и тут их заметили и налетели снова на них. Тогда троянцы, озлобившись, схватили щиты и мечи и стали рубить этих отвратительных пернатых, пока не прогнали их. Одна из гарпий, Делена, села на вершину скалы и зловеще воскликнула: – Вы убили наших быков, Эней, и заводите с нами битву? Хотите изгнать нас из нашей земли? Слушайте, что с вами будет за это. Вы достигнете Италии, как вам сказано, но прежде, чем построите себе город, там вас постигнет страшнейший голод, так что вы принуждены будете грызть столы за недостатком пищи! Сказав это, гарпия улетела в лес. Приведенные в уныние этим предсказаньем, Эней и троянцы прибегли с молитвою к богам, прося отвратить грозящее бедствие, и поспешно оставили негостеприимный остров.

Далее путь их лежал вдоль западного берега Греции, мимо царства ненавистного им Одиссея, до Эпира. Когда они здесь высадились, то с удивлением узнали, что в той земле над греками царствует Гелен, сын Приана, женатый на Андромахе, супруге Гектора. Эней пошел в ближайший город, ибо очень желал увидеться со своим старым другом. Не доходя до города, в роще встретил он Андромаху, совершавшую возлиянье богам в память дорогого ей Гектора. Пока они разговаривали, проливая слезы о своей несчастной участи, пришел Гелей из города и повел дорогого гостя к себе в город, который построил по образцу своей родной Трои.

Остальные троянцы, оставшиеся в пристани, были также приглашены в город и угощаемы в продолжение многих дней. Перед отъездом Гелен-прорицатсль предсказал Энею, какие еще предстоят опасности в пути, и затем отпустил троянцев, одарив их богатыми подарками.

Спустившись к югу, они, по совету прорицателя, пристали к восточному берегу Сицилии, близ огнедышащей Этны, минуя Сицилийский пролив и оставив его справа, ибо там грозили бедою Сцилла и Харибда. Когда троянцы стали на якорь, из близлежащего леса, выбежало вдруг какое-то существо, едва имеющее человеческое подобие, исхудавшее и в нищенском одеянии. О себе этот человек объявил, что он один из спутников Одиссея, был случайно забыт в этой стране и с тех пор, боясь страшных циклопов, постоянно скрывался в лесах.

Троянцы, забыв старую вражду, сжалились над несчастным и взяли его к себе. Но пока они слушали рассказ о страданиях чужеземца, вдруг на скале появился гигант Полифем со своим стадом.. Он был слеп и шел, ощупывая дорогу не палкою, но целою сосною. Дойдя до берега моря, он омыл свой выжженный глаз, стеная и скрежеща зубами от боли, потом вошел в воду – она не доходила ему даже по пояса.

Храня глубочайшую тишину, троянцы поспешно обрезали якорные канаты и пустились бежать. Слепой великан, услышав шум весел, бросился вслед за кораблями, по не мог догнать их и поднял страшный рев, на который сбежались нес1 циклопы с гор и из лесов. Страшным гневом заблистали глаза чудовищ, когда они увидели, что корабли избегли их рук.

Отсюда троянцы направились к югу, обогнули Сицилию и доплыли до западной оконечности острова, где поселился соотечественник их – Ацест. Принял он путников дружелюбно и удержал у себя довольно долго к величайшему горю Энея, умер его дорогой отец Анхиз.

ЭНЕЙ В КАРФАГЕНЕ
Юнона, увидев с высоты Олимпа, что троянский флот, плывущий из Сицилии к Италии, недалеко уже от своей цели, воспылала зловещим гневом и досадой.

Неужели, – воскликнула она, – презренным троянцам суждено достигнуть еще большей славы и блеска и основать город, который по предначертанию судеб разрушит мой любимый Карфаген? Никогда!

Затем богиня поспешила в Эолию к царю ветров Эолу и просила его выпустить ветры и потопить флот ненавистных ей троянцев. Эол повиновался и отворил пещеру, где ветры были заперты. Они ринулись и всколыхнули море громадными валами. Паруса разорвались, кормила сломались, и все корабли были разбросаны; три набежали на подводные скалы, три на песчаную мель; один корабль попал в водоворот и погиб, а другой так был разбит, что готов был совсем развалиться.

Наконец, бог моря Посейдон, заметив тревогу в своем царстве, поднял спокойное свое чело из пенящихся волн и, увидя рассеянный флот троянцев, грозно повелел ветрам удалиться из его владений и усмирил разъяренные волны. Тритон и нереида Киматоя, по приказанию Посейдона, сияли корабли с подводных камней, асам он своим трезубцем сдвинул те, которые сели на мель. Эней с трудом собрал от всего флота только семь кораблей и, утомленный, пристал к ближнему берегу. То был берег Либии. Пристань, в которую они вошли, была спокойна и безопасна, окружена высокими скалами и густыми лесами. В глубине ее виднелся пространный грот – жилище нимф – с ручьем чистой воды и с каменными скамьями. Здесь троянцы высадились на берег и отдохнули от своих трудов. Ахат, неизменный друг Энея, высек огня и разложил костер, другие носили с кораблей подмоченную пшеницу, чтобы, высушив ее у огня, смолоть и приготовить себе пищу.

Между тем Эней в сопровождении верного Ахата влез на ближнюю скалу в надежде, не увидят ли они оттуда каких-нибудь остатков своего флота; но не увидали ни одного корабля, а внизу в долине заметили пасущееся стадо стройных оленей, тотчас же спустились они к ним и убили из луков семь самых крупных животных. Потом Эней поделил добычу так, что на каждый корабль пришлось по оленю. Принесли вина и, улегшись на траве, наслаждались до ночи вкусным питьем и едою. Но не весел был пир, ибо всех печалила мысль о пропавших несчастных друзьях.

На следующее утро Эней с Ахатом отправились обозревать окрестности. Вступив в чащу леса, встретили они богиню Афродиту (Венеру), мать Энея, в образе молодой девы в охотничьем одеянье.

Не повстречали ли вы кого-нибудь их моих подруг? – спросила их богиня.

Нет, – отвечал Эней, – ни одной не встречали, о дева, – не знаю, как назвать тебя, по по облику, по голосу, ты не из смертных... ты богиня!.. Быть может, сестра Аполлона или нимфа? Но кто бы ты ни была, будь к нам милостива и помоги нам в нашей беде; скажи, в какой мы стране? Бурей и волнами пригнало корабли паши к этой земле, и мы не знаем, где мы.

Не подобающую честь воздаешь ты мне, чужеземец, называя меня богинею, – сказала Афродита. – Обычай всех тирских дев ходить с колчанами и обувать ноги в пурпурные сандалии. Находишься же ты в Пунической области, у тирцев, вблизи города Карфагена. Земля эта называется Либией и населена воинственными либийцами. В Карфагене властвует царица Дидона; гонимая братом, она бежала со своими друзьями, захватив свои богатства, из Тира, из Финикии, и выстроила здесь город на земле, купленной ею у либийских вождей. Но скажите мне: кто вы, откуда и куда лежит ваш путь?

Эней ей все рассказал. Тогда богиня уверила их, что в Карфагене примут их дружелюбно и подала надежду, что они там увидятся со своими пропавшими товарищами – так предзнаменовали птицы, ибо в это самое время двенадцать лебедей, преследуемые орлом, шумя крылами, опустились на землю. Сказав это, богиня удалилась, приняв снова свой вид, и воздух наполнился благоуханием амброзии. Тогда Эней, узнав свою мать, воскликнул: – О, мать моя, зачем обманывала ты меня, принимая такие обманчивые образы? Почему не могу я подать тебе руку и без обмана поговорить с тобою как с матерью?

Сказав это, он направился с Ахатом к стенам Карфагена. Богиня лее скрыла их обоих в облаке, чтоб никто не задержал их на пути.

Взойдя на холм, откуда виден был и город, и дворец, Эней несказанно удивлялся громадным постройкам, вратам, длинным улицам, выложенным камнем. Везде кипела шумная деятельность: возводились стены, воздвигались бойницы; одни таскали тяжелые камни, другие тесали колонны для украшения театра; в одном месте клали основание нового дома, в другом рыли канал.

О, счастливые люди, вы уже созидаете стены вашего города! – воскликнул Эней, глядя на зубчатые стены, и пошел быстрыми шагами между толпившимся народом, никем не замечаемый. Посреди города, в небольшой рощице, воздвигнут был великолепный храм богине Юноне. Войдя в него, Эней удивился, увидя целый ряд картин, изображавших геройские битвы и страдания троянцев, и радостно ему было, что карфагенцы сочувствуют его народу. Пока он любовался картинами, пришла царица Дидона в сопровождении вооруженных юношей, красотою и станом подобная Афродите. Войдя в притвор храма, царица села на трон и стала судить народ и распределять работы. В это время Эней и Ахат с удивлением и радостью увидели в толпе, окружавшей царицу, своих пропавших товарищей. Они подошли к Дидоне, рассказали ей, что они плыли вместе с Энеем, но что корабли их разлучила буря, и просили у ней покровительства и позволенья починить их разбитые корабли, чтоб можно было плыть в Италию, если царь Эней снова с ними соединится, или, если он погиб, – в Сицилию к царю Ацесту.

Царица милостиво выслушала их просьбу и обещала покровительство и помощь.

Кто не знает, – сказала она, – великого Энея, прекрасной Трои и ее печальной судьбы? Мы не так далеко живем от остального мира, чтоб не слыхать о вашей славе, и сердца наши не так жестоки, чтоб не сочувствовать печальной вашей участи. Если хотите ехать в Гесперию или в Сицилию, то я вас отошлю туда, снабдив запасами; если же хотите с нами остаться, то смотрите на мой город как на свой. Почему Эней не здесь с вами? Я сейчас разошлю надежных людей по всему морскому берегу, чтоб отыскать вашего царя.

Едва она успела сказать это, как облако, скрывавшее Энея и Ахата, рассеялось, и герой Илиона предстал, сияя красотой, перед изумленной царицей. Дидона дружески приветствовала его и пригласила вместе со спутниками к себе в свой роскошный дворец, где повелела изготовить богатый пир в честь их прибытия. Людям же Энея, оставшимся на кораблях, велела отнести разных припасов. Поспешно послал Эней друга своего Ахата за нежно любимым сыном Асканием и за богатыми подарками, которые спас из разоренной Трои. Афродита, боясь за безопасность Энея у либийцев, обратилась с просьбой к сыну своему Эроту, чтоб он принял вид юного Аскания. Бог любви охотно согласился на такую игру и, приняв вид Аскания, которого Афродита между тем перенесла сонного в душистые рощи Италии, отправился с Ахатом в Карфаген. Придя во дворец, они застали троянцев и знатнейших тирийцев уже за столом. Царица, очарованная прелестным мальчиком, похожим чертами лица на своего отца, во все время пира не отпускала его от себя и подпала под власть бога любви. Когда среди веселого говора гостей стали разносить кубки, и Эней начал рассказывать по просьбе Дидоны о судьбе Трои и своей, в сердце царицы проникла пламенная любовь к герою, и чем больше глядела на него царица, тем сильнее разгоралась страсть в ее груди. Когда поздно ночью кончился пир и все разошлись на покой, единственной мыслью и думой царицы был Эней.

Юнона, готовая на все, чтоб не допустить только Энея до Италии, предложила Афродите устроить брак Энея с Дидоною. Афродита согласилась, ибо таким образом несчастные странствования сына ее прекратились бы и он приобрел бы богатое государство. Эней был завлечен в сеть, прельщенный прелестями царицы; он забыл о великих обетах, данных его роду, и помышлял разделить с Дидоною власть над Карфагеном.
Но Зевс, держащий в руке своей судьбы мира, не захотел, чтобы предначертания судьбы, назначавшие Энееву роду основать в Италии великое государство, остались неисполненными, и послал с Меркурием приказание Энею поспешно оставить Карфаген и плыть в Италию.

Эней с разбитым сердцем повиновался велению Зевса, приказал тайно изготовить флот и, глухой к мольбам и упрекам Дидоны, отправился в путь.
Тогда несчастная, покинутая царица, решилась умереть. По ее приказаныо на дворе дворца воздвигли высокий костер; Дидона взошла на него и, когда огонь запылал, мечом пронзила свою измученную грудь. И последний предсмертный взгляд умирающей был обращен в ту стороны, где вдали, едва белея, виднелись паруса, быстро удаляющиеся от либийских берегов.

ПУТЬ ОТ КАРФАГЕНА В ЛАЦУМ
По отплытии Энея из Карфагена, троянцев настигла буря и прибила их корабли к западной оконечности Сицилии, к царству Ацеста. Прошел ровно год с тех пор, как Эней здесь был в первый раз и потерял своего отца; поэтому теперь, в годовщину кончины Анхиза, устроил на могиле его пир и игры в память покойного. Пока мужи и юноши состязались в играх, Юнона, через вестницу Ириду, велела женам троянским, сидевшим у моря и оплакивавшим Анхиза, сжечь флот троянцев, чтобы положить конец их несчастному странствованию по морям. Троянцы, увидев это, в испуге прибежали к кораблям, но не было возможности остановить пожар. Тогда Зевс, внимая мольбам Энея, послал сильный дождь и залил огонь. Вследствие этого события Эней оставил в Сицилии всех жен и слабых мужей, не годных к войне и не могущих переносить трудности путешествия, построив им город Ацесту.

Как только корабли были исправлены, Эней снова пустился в море. Ветер был попутный, волны утихли, и корабли, ведомые кормчим Полинуром, спокойно продолжали путь. Наступила ночь. Путники предались сладкому сну; бодрствовал только один Полинур, сидя у кормила. Бог сна, приняв образ Форбаса, явился на корабль, сел на корме и обратился к кормчему с такими словами: – Полинур, море само несет корабли; дыханье ветра постоянно и ровно, можно часок отдохнуть. Положи свою голову и сомкни свои усталые очи, а я за тебя буду править кораблем.

Но Полинур не соглашался и, не выпуская кормила из рук, продолжал смотреть на звезды, по ним направляя свой путь. Тогда бог взял ветку, омоченную в усыпительной воде Леты, и окропил веки кормчего. Очи Полинура стали сладко смыкаться; но едва заснул он. как часть кормы, где они сидели, обрушилась, и Полинур с кормилом в руках упал в море. Несчастный пробудился, вскрикнул, но тщетно: волны мгновенно поглотили его. Ближайший к этому месту мыс Полинур носит название погибшего.

Когда Эней заметил, что кормчего нет, то сам заступил на его место и направил корабли к берегам Италии. Пройдя мимо островов сирен, которые некогда завлекали корабли на подводные камни своим волшебным пеньем, но, исполняя волю судеб, лишили себя жизни после того, как Одиссей безнаказанно проплыл мимо них, троянцы благополучно вошли в пристань города Кум.
Здесь Эней, с помощью сибиллы Деифобы, дочери Главка, спускался в царство теней, чтоб увидаться с отцом Анхизом и вопросить его о будущем.

Из Кум троянцы поплыли на север к Кайете, получившей свое название от имени няни Энея, здесь умершей. Еще севернее лежал остров волшебницы Цирцеи; ночью троянцы поспешно пропылили мимо него и слышали издали ужасный рев львов, медведей, вепрей и волков, в образы которых коварная чародейка превращала всех несчастных, пристававших к ее острову.

Наконец достигли они устья Тибра, который, извиваясь по лесу, впадал в море. Троянцы, войдя на берег, расположились под тенью дерев и стали готовить себе простейшие яства: рвали плоды и клали их, за неимением столов, на сухие хлебные лепешки. Не утолив голода плодами, троянцы стали грызть самые лепешки; тогда Асканий, шутя, воскликнул:
- Мы едим наши столы!

Все громко возликовали, услышав эти слова, ибо увидели, как безвредно для них исполнилось грозное предсказание гарпии Пелены, и узнали, что наконец достигнута цель их странствования. Эней же радостно воскликнул:
- Привет мой тебе, о земля, назначенная мне судьбою! Хвала вам, пенаты Трои, неизменно сопутствовавшие мне доселе! Вот наше местопребывание; вот наше новое отечество! Затем, украсив венком чело из зеленых веток, Эней обратился, призывая к гению, покровителю этой страны, к матери Земле, к рекам и потокам и к самому Зевсу, властителю судеб человека. Державный Кронион ответствовал троекратным ударом грома и осенил троянцев ярко блистающим облаком. Всем стало ясно, что настало наконец желанное время приступить к основанию стен обетованного города. Все снова сели за яства, наполнили чаши вином и до глубоко ночи пировали в веселье сердца.
Наутро Эней устроил на взморье стан, окружив его для безопасности рвом и валом.

БОРЬБА ЭНЕЙЦЕВ ЗА НОВОЕ ОТЕЧЕСТВО
Лациумом – страною, куда пристал Эней, – мирно правил престарелый царь Латин, сын Фавна, правнук Сатурна. У царя была единственная дочь Лавиния, руки которой домогались вожди и близких и далеких стран. Красивейшим женихом был Тури, вождь рутуров, из Ардеи, племянник Аматы, матери Лавинии. К нему царица была благосклоннее, чем к другим женихам. Но различные предзнаменования и предсказание Фавна, которого царь Латин вопрошал о том, возбраняли брак царевны с туземцем и указывали на другого жениха, который должен был прийти из далекой чуждой страны и вознести до небес славу их рода. Поэтому, когда Эней на другой день своего прибытия отправил блистательное посольство к царю просить места, где бы троянцы могли поселиться, то царь Латин, побуждаемый предзнаменованиями и предсказаниями, дал троянцам благосклонный ответ и предложил прибывшему герою Илиона руку своей дочери.

Но ненависть Юноны к Энею и троянцам еще не прекратилась. Хотя богиня и знала, что нельзя отвратить предназначенного судьбою брака и утверждения троянского владычества в этой земле, тем не менее хотела она отдалить это событие, и пролились потоки крови, прежде чем оно исполнилось.

С помощью фурии Аллекто богиня раздражила до бешенства престарелую царицу, противившуюся браку дочери с чужеземцем, и до того воспламенила гневом воинственного Турна, что он решился идти губительной войною на троянцев и на царя Латина. Не удовлетворившись этим, богиня поселила раздор между троянцами и подданными Латина по следующему случаю.

Асканий, охотясь на берегах Тибра, убил из лука ручного оленя, вскормленного одним из подданных Латина царя, Тирреем. Олень этот был утехою детей Тиррея и любимцем всех окрестных жителей. Когда раненое животное дотащилось домой и пало в изнеможении на землю, Тиррей, сыновья его и соседи, дыша злобою и мщением, бросились на Аскания, к которому в это время подоспели на помощь троянские юноши. Произошла жаркая схватка, в которой с обеих сторон пало много людей.

По окончании боя, когда латинцы принесли тела своих убитых в город, вспыхнуло яростное восстание. Амата, царица, и женщины, по ее наущению, стали поднимать народ на брань и все требовали войны против пришельцев, своевольно и дерзко ворвавшихся в чужую землю. Латин не мог утишить бури и заперся у себя в доме, предоставя бразды правления супруге своей и волнующемуся народу. Врата храма Януса, отпиравшиеся по старому обычаю при начале войны, открыла сама Юнона, и вскоре, по призыву Турна, восстала и вооружилась вся страна.

Во главе восстания стоял Турн, молодой, воинственный царь руту-лов; с ним был Мезеций, дикий, жестокий царь этрусков, изгнанный пародом и нашедший со своими приверженцами убежище у Турна. Кроме того, в войске были: Авентин, могучий сын Геркулеса; Катилл и Корас из Тибурта, Цекул из Пренесты, Мессап, Клавз и многие другие герои. Была тут и Камилла, героиня-дева из племени волоков, храбрая и красивая, как юная амазонка.

Увидя, что все народы поднимают оружие, Эней сильно встревожился и не мог придумать, как бы устоять против столь многочисленного врага. Тогда явился ему во сне Тиберин, бог реки, и посоветовал обратиться за помощью к Эвандру, царю Аркадии, поселившемуся на Палатинской горе, где впоследствии был построен Рим, ибо Эвандр был враг Турна и Мезенция. Эней послушался совета бога и на другой же день отправился с двумя кораблями вверх по Тибру к Палатинской горе. Эвандр принял его дружелюбно, дал ему в помощь четыреста всадников под предводительством доблестного сына своего Палланта и посоветовал отправиться еще за помощью в Этрурию, ибо этруски готовы идти войной па своего тирана Мезенция и ждут только вождя чужеземца, который обещан им предсказанием оракула. Эней отослал свои корабли и людей назад в лагерь, а сам с Паллантом и его войском отправился в Этрурию.

Между тем Юнона послала Ириду известить Турна об отсутствии Энея и повелела напасть на троянский стан. Троянцы же, исполняя приказание Энея, не вышли из лагеря, а ограничились только тем, что храбро отбивали нападение. Тогда Турн попытался сжечь корабли троянцев, поставленные в безопасное место, между рекою и валом, и это удалось бы ему, если б Зевс не спас чудом корабли от несчастной участи. Построены были они из леса, росшего на горе Иде и принадлежавшего матери богов, Кибеле, которой Зевс обещал, что корабли эти будут вечны. Поэтому, когда Турн приблизился с факелом к кораблям, они вдруг сорвались с канатов и погрузились в море, потом вынырнули, как лебеди, и понеслись подобно нимфам, рассекая грудью волны.

Тогда италийцы с удвоенным мужеством бросились на стан, думая, что теперь они погубят троянцев всех до одного, ибо отрезали им отступление. Но троянцы опять храбро отбили нападение. К вечеру Турн отступил и окружил стан сильною стражею с береговой стороны. Всю ночь троянцы стояли, наблюдая на валу и у врат стана, а неприятели в своем стане проводили время в питье и играх.

У одних из ворот троянского стана стояли на страже два друга. Старший из них – Низ, был сильным опытным воином, другой же – Эвриал едва вышел из детского возраста и был прелестнейшим юношей во всем троянском войске.
Когда друзья увидели, что во вражеском стане огни уже погашены и что всеми одолел сои, пришла им мысль пробраться тайком через неприятельский стаи и отнести Энею известие о положении троянцев. Все собравшиеся вожди и Асканий с радостью приняли их предложение. Юноши вооружились и, под покровом ночной темноты, прокрались вдоль рва в неприятельский стан.

Воины, отуманенные вином, беспечно спали глубоким сном. Оба троянца убивали сонных врагов одного за другим, пока не показался свет на востоке; тогда они поспешно вышли из стана. Вскоре повстречался им отряд конного войска, посланного Турном из города в стан, и окликнул их. Юноши не отвечали и бросились в ближний лес; но враги, которым местность была хорошо известна, окружили лес, так что выхода не осталось, а часть войска погналась за бежавшими. Низ счастливо избежал преследования и скрылся на ниве, поросшей хлебом, но оглянувшись и увидя, что друга его нет с ним, тотчас же поспешил назад. Отставший Эвриал был окружен врагами. Тогда Низ, чтоб спасти друга, притаившись, метнул копье, и один из всадников свалился с лошади. Метнул еще раз, и не стало еще врага. Взбешенный Волецент, предводитель конницы, бросился на Эвриала, крича: – Разочтусь я с тобой за обоих!

Враг твой здесь! – воскликнул Низ. – Пощади невинного! Мое копье, не его, поразило их обоих.

С этими словами он в отчаянии бросился между Волецентом и Эвриалом, но не успел отклонить удара, и Эвриал, пораженный мечом врага, упал на землю, поникнув головой.

Так падает роскошный, пурпурный цветок, подрезанный острым плугом на ниве; так поникает мак головкою, отяжелевшею от дождя. В злобном отчаянье бросился Низ на окружавших его со всех сторон врагов, горя желанием отметить за смерть Эвриала; но наконец пал, истекая кровью из множества ран, на бездыханный труп своего друга. Головы обоих несчастных юношей, воткнутые на копья врагами, возвестили троянцам о печальном исходе попытки.

Утром Тури возобновил осаду стана, но так неуспешно, что Пандар и Битий, два могучих исполина, близнецы, родом с Иды, открыли ворота, у которых стояли на страже, и все троянцы бросились на врагов, привели их в замешательство и произвели сильное кровопролитие.

Турн, бывший на другой стороне, подоспел сюда, поразил Бития и произвел такое опустошение в рядах троянцев, что Пандар поспешно захлопнул ворота, забыв, что часть троянцев не успела еще войти и что Турн в стане. Заметив же его, бросился на врага, взбешенный смертью брата и думал, что Турн уже вполне в его власти. Но Турн и посреди неприятелей не пал духом, сбил с ног нападавшего на него Пандара и стал свирепствовать, как тигр, попавший в овчарню. Избив множество народа, он кинулся с окровавленным оружием в руках в Тибр, протекавший по одной из сторон стана, и переплыл обратно к своим друзьям.

Эней между тем заключил союз с этрусками и шел с многочисленным их войском на кораблях к своему стану. По дороге встретил он морских нимф – в них Зевс превратил корабли Энея, – которые возвестили ему о бедственном положении троянцев. Эней заторопился.
Только они высадились на берег, завязалась жаркая битва, в которой, кроме Энея, отличался еще Паллант, сын Эвандра, по под конец и он пал от руки Турна.
Горя желанием отметить за молодого друга, Эней с удвоенною яростью бросается на врага и обращает его в бегство, с помощью Аскания, сделавшего в то же время вылазку из стана. В бою этом Турн нашел бы неминуемо смерть свою, если бы встретился лицом к лицу с Энеем. Но Юнона, покровительница Турна, вывела его из битвы, заставив преследовать ею созданный призрак Энея, бегущий к морю. Когда призрак взошел на корабль, и Тури бросился за ним туда же, богиня тотчас же оборвала причальный канат и направила корабль со своим любимцем к берегу Ардеи. Жестокий же Мезенций и сын его, Лавз, погибли в этом бою от руки Энея.

После этого заключено было перемирие, чтоб предать земле тела убитых. Труп Палланта послал Эней отцу его, престарелому Эвандру. В то время как большинство народа и царь Латин говорили даже о мире, а немногие – в том числе и воинственный Турн – противились этому, Эней окружил город. Конница шла со стороны равнины, а пехота, предводимая самим Энеем, шла со стороны гор. Турн устроил засаду на пути Энея, а против конницы послал Камиллу и Мессапа. Между конными войсками произошла жарская схватка. Амазонка Камилла показывала чудеса храбрости, но пала, пораженная в открытую грудь копьем Аррунса. Покровительница ее, Артемида, отметила за смерть ее, послав на поле битвы нимфу Опис, которая стрелою пронзила грудь Аррунса. Пораженные смертью Камиллы, рутулы обратились в бегство. Когда весть об этом дошла до Турна, он бросил засаду и поспешил с: своим войском на помощь бежавшим. Это дало возможность Энею пройти беспрепятственно ущельем и выйти на равнину. Под стенами города произошел бы ужасный бой, если бы наступающая ночь не разделила сражающихся. Оба войска укрепились в окопах недалеко от города.

На следующий день Турн, видя упадок духа латинцев, согласился принять вызов Энея на единоборство, и сделаны были все приготовления к нему, несмотря на то, что Латин и Амата были против этого. Отмерили место для боя, принесли обычные жертвы и положили условия, скрепивши их клятвою.
Решено было, если победит Турн, то Эней с троянцами переселятся к Эвандру и не вступят в войну с латинами никогда; если же победит Эней, то получает в супруги Лавинию, и оба народа – троянцы и латинцы – вступают в вечный союз; но власть остается пока в руках Латина. Юнона между тем послала сестру Турна, нимфу Ютурну, чтоб она преисполнила сердца юношей рутульских заботою о жизни их царя и побуждала бы их нарушить договор. В следствие этого рутулы внезапно начали нападать на войско Энея; произошла общая схватка, в которой сам Эней был тяжело ранен стрелою. Он удалился, но тотчас же был исцелен Афродитой, и когда снова вернулся на поле сражения, окруженный своими верными соратниками, то Ютурна в страхе за жизнь брата вскочила в его колесницу, приняв вид возницы Метиска, и возила брата по тем местам поля сражения, где не было противника Энея.

А тот, утомившись бесплодно искать Турна, взял храбрейших из своего войска и отправился, по совету матери, к городу Лавриту, чтоб истребить его огнем и мечом и тем наказал врагов за нарушение договора.
В городе произошло ужасное смятение; одни просили мира, другие бежали к стенам для обороны; там и сям летали стрелы, и некоторые-дома и башни стали загораться, подожженные троянцами. Престарелую царицу, смотревшую с кровли дома своего на битву, охватило дикое отчаянье. Она думала, что Турн, вовлеченный ею в войну, убит и, считая себя виною его смерти, решилась умереть. Она разорвала пурпурное свое покрывало и повесилась на балке собственного дома. Весь город огласился криками и стенаниями, когда разнеслась весть о смерти царицы. Турн же, слыша эти крики, видя горящую башню, им самим построенную для защиты города, и, получив известие о происшедшем, не позволил сестре, которую давно уже узнал, удерживать себя долее и поспешил сквозь толпы неприятелей к городу, ища Энея, чтоб положить всему конец единоборством с ним.

Скоро герои сошлись. Метнув безуспешно копья, они бросились яростно с мечами друг на друга. Удары сыпались один за другим, пока наконец меч Турна разлетелся на четыре куска, ударившись о броню Энея, скованную Гефестом. Турн бежал, делая круги по равнине и натыкаясь то на стены города, то на троянцев. Никто из рутулов не мог подать ему другого меча. Копье же Энея, которое он метнул в Турна, вонзилось в корень дикой маслины, посвященной Фавну. Эней старался его вытащить, желая поразить им врага издали, ибо догнать его не мог, по тщетно.

Ютурна в это время, в образе Метиска, подошла к брату и вручила ему меч; Афродита также не оставила сына без помощи, явилась невидимо и освободила копье из корня маслины. Один с мечом, другой с копьем – оба героя снова мужественно выступили друг против друга.

Но участь Турна была решена на Олимпе. Зевс вселил страх и ужас в грудь героя, и не стало прежней его силы. Эней был уже близко; Турн схватился за тяжелый камень, желая метнуть его во врага, по едва в состоянии был поднять его и с трепетным сердцем ожидал взмаха копья противника. Как пронзительный вихрь, просвистело копье Энея, пробило щит и панцирь и вонзилось глубоко в бедро врага. Подкосились ноги Турна, он пал на колена и, малодушно простирая руку к победителю, воскликнул:
- Заслужил я это. Пощады не прошу, пользуйся своим счастьем! Но если тебя может тронуть горе моего старика отца, то сжалься над ним и возврати ему меня, если не живого, то труп мой. Я побежден и сдаюсь тебе, Лавиния – твоя. Не простирай далее своего гнева!

Сердце Энея склонилось уже к прощению, но вдруг он увидел на плече побежденного Турна перевязь Палланта. Воспоминание о кровавой кончине его любимого юноши-друга снова наполнило злобой сердце Энея, и он яростно вонзил холодный меч в грудь врага.

По смерти Турна, царь Латин охотно отдал Энею руку Лавинии, и латинцы и троянцы, до сих пор проливавшие свою кровь в боях, соединились в один народ. Эней построил себе близ Тибра город и назвал его, в честь супруги, Лавинией. Тридцать лет после основания Лавинии, Асканий, основал город Альба-Лонгу. Триста лет спустя Ромул и Рем, из рода Аскания, основали славный Рим, которому назначено было владычествовать над миром.